Дорогие Друзья! Рады Вам сообщить о скором выходе новой книги Тихона Рыженко «В поисках образа. Воспоминания о Павле Рыженко», которая в ближайшее время будет представлена для приобретения. Следите за новостями нашего сайта, чтобы не пропустить её выход.
Дополнительная информация по тел. +7 (916) 524-76-32
К десятилетию ухода моего отца в Вечность…
Дорогие друзья! С тех пор как мы имели счастье представить вам нашу последнюю московскую выставку в Фонде славянской письменности и культуры, прошло несколько лет…. Стоя тогда перед вами в залах, я даже представить себе не мог, насколько сильно изменится всё в наших планах и в нашей жизни за эти годы. И всё же я прекрасно понимал, что формат следующих друг за другом успешных выставочных проектов не вечен и однажды наш с вами диалог в залах может прерваться, — возможно, по совершено не зависящим от нас обстоятельствам и причинам.
И вот наступило время пандемии, когда выставки в привычном формате, с большим количеством зрителей, стали фактически невозможны. Нас ожидал некий вынужденный перерыв. Появилось время, чтобы собрать новый материал для экскурсий и лекций, а также написать давно задуманные исторические повести о Димитрии Донском и об Александре Невском. Однако работа шла медленно и достаточно монотонно. Я чувствовал, что у меня нет сюжетного замысла. Подбирая новый лекционный материал, я понимал, что упускаю нечто важное, то, о чём надо писать не в формате экскурсий. Формально я готовился к нашим новым проектам. Но в том-то и дело, что именно формально. В какой-то момент, работая над текстом, мне почему-то вспомнились слова одной нашей зрительницы, которая, подойдя ко мне после очередной экскурсии, вдруг произнесла: «Как интересно слушать про наших князей, святых и государей, но как жаль, что пока нет истории о самом художнике…» — «Вы имеете в виду биографию моего отца? — уточнил я. — Но ведь она общеизвестна. Все его интервью есть в интернете.» — «Да нет, что вы…» — возразила зрительница. — «О нём надо написать так, как делаете именно вы. Написать не просто биографию, а серьёзную художественную книгу. Ведь ваш отец во многом тоже был героем…» — «И в самом деле… — подумал я. — Как я мог, с такой серьёзностью погрузившись в мир отцовских работ, забыть в какой-то мере о нём самом. Возможно, причиной всему была его внутренняя скромность. Ведь при жизни он всегда старался уйти от внимания людей, словно говоря: “Моё творчество, мои полотна — это и есть я… Картины — вот моя жизнь”. Но только в этом мой отец всё же ошибался…»
Его картины, о которых мы с такой радостью рассказывали нашим зрителям, были не единственной причиной присутствия в выставочных залах сотен и тысяч людей. Ведь за каждым полотном они — наши дорогие зрители — видели его образ — образ русского художника. Его служение и саму жизнь, являющуюся как бы верительной грамотой, подтверждающей правду написанного им полотна. И отчего-то мне сразу вспомнились отцовские рассказы, слышимые мною ещё в детстве… Наши вечерние прогулки по осеннему парку, наши путешествия по городам России и его рассказы о Куликовом поле, о том, как правил Великий Князь Московский Димитрий Иоаннович, как искал верных союзников, как прощал врагов, как воевал с татарами и как вдохновлял русский мир примером своей праведной жизни… Мне вспомнилось описание отцом средневекового Новгорода и изгнание из него Александра Ярославовича Невского. Поездки в Орду нашего святого князя, его мудрая дипломатия и военные победы.
Перелистывая страницы своей рукописи, я вдруг почувствовал, что написанные мной сюжеты — это некий невнятный пересказ удивительной истории, суть которой в одиночку я выразить просто не смогу. Потому что начинать нужно совершено с другого… Вот она, ведущая на третий этаж мраморная лестница академии Ильи Сергеевича Глазунова… Как и много лет назад, я должен негромко постучать в чуть приоткрытую дверь отцовской мастерской и вновь увидеть его с палитрой и кистями в руках… Увидеть отца, перед которым, подобно моей ещё не написанной книге, стоит натянутый загрунтованный холст. С этого момента именно он — художник Павел Рыженко — герой моего повествования. Он, бывший для меня всегда «очевидцем» нашего исторического наследия; он, раскрывающий его высокий смысл через свои картины и, возможно, ещё в большей степени умевший описать исторический контекст выразительной силой слова… Кто, как не отец, мог сказать, приехав со мной на Куликово поле: «Сегодня мы с тобой отправимся вслед за дружиной Боброка Волынского …» или «Эти травы всё ещё помнят гул атаки засадного полка…».
И вновь мне вспомнилось то детское ощущение единства, внутренней сопричастности с давно ушедшими временами, с четырнадцатым столетием и его героями… «Моя книга… Моя книга, — думал я, — должна быть не просто осмыслением летописных и отстранённо далёких образов героев нашего прошлого. Нет, она должна быть о любимом отце, который в своей мастерской спешил удивить меня новым открытием не только русской, но и в целом европейской истории. Эта книга должна быть о художнике, который видел исторический образ так, как никто другой… Наш зритель и читатель должен услышать это повествование, что называется, “из первых уст”, услышать от него лично, ведь по страницам русской истории нужен проводник».
Моя рукопись ждала своего главного героя… Я зачеркнул уже поставленную на первом листе надпись «Историческая повесть» и написал всего три слова: «Воспоминания об отце».
Тихон Рыженко
